Праздник

*    *    *

День рожденья миновал, 

Как не бывало.

Сам себе стихи читал,

Рыдал, как пава.

Говорил себе, смеясь:

- Какая прелесть...

Быстротечен счастья час

И вечна – серость...

11.10.2017

Вечер последнего дня

*    *    *

Вечер последнего дня,

Закатный сияет свет.

Наливаю бокал вина, -

Последний богам привет.

Догорают в камине стихи, -

Так сгорели мои мечты

И оставила юность меня

В кошмаре немой пустоты.

Вот и всё, вот и жизнь миновала, -

Горький, жестокий урок.

Одинокий, разбитый, усталый

Ухожу в неположенный срок.

И никто не вспомнит меня,

На могилу мою не придёт.

В вечер последнего дня

Скорбь безжалостно душу гнетёт...

Одинокие дни

*    *    *

Одиноких дней моих

Мёртвая печаль.

Сердца нет, и этот стих

Хладен, как мистраль.

Дни идут, мотая срок

Хладных мёртвых лет.

Бесконечно одинок,

Счастья в жизни нет...

Пока не погаснет свет

Я почти не помню своего дядю Алекса, поскольку он всё время был в дальних разъездах, и потому несказанно удивился, кода узнал, что именно мне он завещал своё наследство. Могу лишь с трудом припомнить, что видел его когда-то в моём далёком детстве. Я запомнил его сияющие глаза и огромные усы. Он напоминал какого-то сказочного персонажа и не был похож на привычных мне людей. Он походил скорее на пирата или на предводителя буров в их славной борьбе против злодеев. Впечатление было яркие, но, кажется, мы не обмолвились ни словом. 

И вот теперь, когда я сам стал усатым и в некотором роде разбойником в своих финансовых операциях, вдруг оказалось, что я единственный наследник богатства, о котором даже не подозревал. В нотариальной конторе со мною были любезны настолько, что я не на шутку забеспокоился. Мне не нужны были златые горы или убыточные владения, это лишь стало бы бременем для меня. Но вскоре всё выяснилось, и вот уже я рассматривал фотоснимки своего собственного замка, находившегося, как выяснилось, в превосходном состоянии. Тотчас же в оба уха мне стали блеять о выгодной продаже сего творенья за 25, 30, 35 миллионов. Но я лишь отмахнулся от них, не став слушать, и поспешил уйти, чтобы немедленно отправиться в путь.

Перелёт в ЮАР занял почти полдня, я был взволнован и заинтригован. В моём воображении рисовались лабиринты мрачных подземелий, комнаты, освещаемые лампадами, старинные книги и сундуки. Должно быть, этот замок хранил немало тайн, и я был полон энтузиазма в постижении их...

С такими мыслями я и оказался на месте. В холодных сумерках, обдуваемый октябрьским ветром, я созерцал перед собою это чудесное творенье, это произведение искусства, вдохновлённого невесть какими силами бескрайнего космоса. Старые деревья простирали свои ветви к пасмурному небу, а я шёл, будто заворожённый, к этому гигантскому строению, один вид которого заставлял моё сердце бешено колотиться.

Приблизившись, я увидел массивную дверь и направился к ней, приготовив ключи, которые мне вручили в нотариальной конторе. Никто никогда не смог бы уговорить меня продать сей шедевр, и я даже не думал о том, в какие суммы мне обойдётся содержание его. Я даже и не намеревался пользоваться электричеством, я хотел с головой окунуться в готическую атмосферу этого удивительного места.

*    *    *

Первая ночь, признаться, не была безмятежной. Гигантские размеры замка несколько подавляли меня, а лунный свет, заливавший мою комнату, скорее беспокоил, чем вызывал вдохновение. В полудрёме мне мерещились какие-то призрачные сущности, будто бы приходившие знакомиться со мною со всех уголков потусторонней вселенной. Я будто бы попал на их территорию, словно замок этот не вполне относился к нашей реальности...

Утром я начал бродить по этажам, заглядывая в комнаты. Конечно, мой дядя сам толком здесь не жил, поскольку всегда был в разъездах. Не удивлюсь, если этот замок он выиграл у какого-нибудь азартного богача в карты. Насколько я мог судить, никто здесь давно не жил - все вещи, которые мне попадались под руку, были 50-х годов, а также и более старые. Не было здесь и электричества, и это наводило некоторой жути, особенно в подвальных помещениях. Я так толком и не осмотрел их, поскольку свет фонарика начал тускнеть. Я решил как-нибудь позже изучить нижние отделы замка, выбрав для этого время специально.

Пообедал я тем провиантом, который привёз с собой. Должно быть, этого хватит денька на три, а затем придётся отправляться в ближайший городок, а он находился почти в пятнадцати милях. Судя по карте местности, вокруг замка не было ровным счётом ничего, кроме заброшенного старого кладбища и больших болотистых земель с редколесьем вокруг. Похоже, замок изначально возвели в такой местности, чтобы быть подальше от всего живого. И, должен сказать, реализована была задумка великолепно. Здесь и впрямь не было ровным счётом ни одной живой души, даже собак и птиц. Только лишь я, присмотревший себе комнатку на втором этаже - отсюда можно было видеть вдалеке клубящиеся испарения болот и редкие деревца, что гнили там, должно быть, не одну сотню лет...

Так миновала неделя, другая, третья. Кажется, я вполне обжился, хотя и немного зарос. Раз в неделю я приезжал в городок и отчего-то ловил на себе враждебные и просо испуганные взгляды. Такое впечатление, будто я был пришельцем из иного мира для них, хотя старался вести себя учтиво. В конце концов, я не набивался никому в друзья, меня вполне устраивала такая жизнь. Тем более, что я нашёл немало ценных и совершенно потрясающих книг, которые захватили всё моё внимание. "Книга Червя" и Пнакотические рукописи особенно потрясли меня. Простота и в то же время гениальность адовых ритуалов казались воплощением разума настолько чуждого и невероятного в своей космической глубине, что одно только чтение вызывало оторопь. Что же будет, если действительно приобщиться к Чёрному Ремеслу? Все знаки указывали на это.

*    *    *

Я был совершенно поглощён тайнами этого замка и уже знал о нём практически всё. Но это не имело значения, поскольку священное место, на котором он был поставлен, древнее всех хроник и календарей. Здесь жили расы, столь чуждые человеческому роду, что от одного только их облика всякий тотчас лишился бы рассудка. Это были гигантские, насекомоподобные существа, прибывшие на Землю из глубин космоса. Они основали здесь свою колонию, а затем многие эоны вели войны с другими враждебными расами. Когда появился человек, - а это произошло по космическому времени буквально вчера, - древние расы уже давно исчезли, но их гигантские тела не были вполне мертвы. В древних городах, покоящихся на океанских глубинах, в храмах Антарктики и Аляски, закованные льдом, в огромных кавернах под горами Урала и Мексики, покоятся они в ожидании пробуждения, когда настанет тому время. Однажды звёзды примут нужное положение, род людской окончательно сойдёт с ума, превратившись в свиту прислужников тёмных сил, и древние существа выберутся на поверхность, дабы устроить славное пиршество. К Земле прилетит чудовищная звезда Нибиру и снизойдут оттуда твари, некогда породившие род людской...

Захватывающая эта картина, ужасом которой я проникся без остатка, вызывала во мне какой-то непонятный восторг. Я прекрасно понимал, что род людской настолько ничтожен, что не стоит и беглого упоминания в летописи этой планеты, я знал, что Земля всегда принадлежала несказанно могущественным расам, прибывавшим сюда из разных областей космоса, и я не находил ровно никаких оснований полагать человеческие знания и науки чем-то существенным. Всё, что я знал до приобщения к истинному Знанию, было всего лишь бульканьем маразматическим мозгов, не имеющих даже мимолётного представления о невероятном и захватывающем прошлой этой планеты. Трудно найти хотя бы один уголок, где бы не было свидетельств присутствия могущественных древних рас, и если даже таких свидетельств нет на поверхности, их нужно искать в недрах планеты и на океанском дне. 

Не думаю, что так сложилось случайно, что я оказался на месте древнего капища, на котором миллионы лет назад человекоподобные существа возносили свои молитвы древним богам космоса. Цундаху и Балаху, Скорондал и Беренгельзер - эти имена помнили многие поколения примитивных существ, странным образом эволюционировавших из расы рабов, чья задача была в исполнении простых приказов, передаваемых телепатически. То, что стало затем людьми, было изначально биоматериалом, занимавшимся строительством городов для божественных существ Космоса. В какой-то миг предки людей стали соображать несколько больше, и им, как ни странно, хватило ума возводить алтари и возносить богам молитвы. Боги услышали их и временами были благосклонны. Но последняя гигантская катастрофа ввергла планету в чёрную пучину тьмы, коя пребывала три сотни лет. Многое изменилось за это время, боги скрылись в глубинах океана или погрузились в дремоту в глубинах земли. Полюса же поменялись местами и заледенели, а гигантские пирамиды покрылись снегом, хотя узнаваемы и сейчас. То же, что было изначально лишь биомассой, стало проявлять признаки осмысленной деятельности. Микроскопические букашки сами стали возводить города, испытывая при этом священный трепет к исполинским руинам древности. Телепатический контакт же с богами не прекращался никогда. 

Здесь же, на месте старого замка, были священные алтари, дававшие мне шанс приобщиться к истинной вере. Исследуя нижние этажи замка, я обнаружил несколько проходов, ведущих вниз, и постепенно осваивал этот путь, развешивая всюду лампады. Пройдя около ста метров в глубину, я понял, что нужно оборудовать комнату отдыха здесь, принести сюда свои припасы на несколько недель и неумолимо двигаться дальше, каждые сто метров делая новую стоянку. Я шёл, в некотором роде по следам капитана Скотта, который был моим кумиром и который закончил достойно. Честно говоря, я уже и не думал когда-нибудь вернуться в мир обманчивого света, и моё сердце не дрогнуло, когда я услышал шум обвала и понял, что где-то позади меня обрушились своды этого древнего туннеля. Я шёл метр за метром, пока не погасла последняя лампада. А затем продолжал идти уже в полной темноте - туда, в немыслимые бездны фатального исхода...

Ресурсы для публикации

Нашёл ещё один сайт, где можно публиковать свои стихи. Называется по-московски простовато: "Рифма". Я терпеть не могу эту быдлянскую московскую простоватость с её гнусным плебейским слогом а-ля мамлеев/шерман-дятловский, ну да чёрт с ней. Накатал быстренько небольшой стишок:

* * *

Нет судьбы печальнее моей,

Солнца свет оставил мою душу

В мире чёрном без окон и без дверей,

Средь руин и ужасов гнетущих...

И никто спасти меня не в силах,

Отвернулись боги от меня.

Лишь холодная и жуткая могила

Примет бездну чёрного огня...

и опубликовал там для пробы: https://ryfma.com/p/2jPurx86tDyJ8vun4/net-sudby-pechalnee-moei

Однако выяснилось, что сайтец этот сделан на движке "Медиум", а у меня уже есть такая страница: https://medium.com/@grevvlad

Даже не знаю, буду ли что-нибудь публиковать на этой "Рифме" - там слишком воняет чем-то всеобщим. Понятно, что делал сайтец какой-нибудь сева боборыкин с мытищ, которому что-то пенное ударило в голову, типа "гы, а не забацать ли чиво-нибудь паэтичнаго, гы". Короче, везде, где воняет москвой, меня быть не может. Только нечто не для масс, только нечто раритетное. И никакого плебейства. Стиль, стиль и ещё раз стиль. И интеллект как путеводная звезда. Примитивному московскому быдлу это не понять. - Вот уж последние, к кому я обращался, это какло и мацква. Их эта скотская "естественность", это "будь попроще", рыгание и пускание газов, типа это нормально для животного (именно что для животного), - это всё иная вселенная для меня. Я не то, что не "отношусь" к этому народу, я к этому биологическому виду не отношусь! Я же индиго с нимбом святого - пять лент и знак, всё как положено. Люди, которые видят ауру, на меня просто квадратными глазами смотрели всюду, где бы я ни появился. Просто застывали с открытым ртом. А затем благоговейно просили разрешения поцеловать ладонь. Ну да, узнавали своего учителя, их у меня три тысячи по всему миру, моих бывших подопечных...)

Для публикации прозы нашёл также сайт под названием "Руиздат" (разв не пошлость?..) и опубликовал там рассказ "Последние дни Гальваниуса Мерде": https://ruizdat.ru/list.php?g=10&link=11901 (резерв на "Медиуме": https://medium.com/@grevvlad/последние-дни-гальваниуса-мерде-db2b348f9703). Этот сайт мне тоже не нравится...

В общем, не доволен. У обоих сайтов похабные названия и несёт там массовостью и плебейством. Отстойник грязи и педерастии, как москва (от самого этого слова блевать тянет!). Нужно подыскать что-нибудь получше.

PS

Эти движения вызваны тем, что сайты эти квазилитературные недолговечны. Например, один из первых сайтов, где я начал публиковать свои труды, носивший замечательное название "Дом стихов", внезапно закрылся, и когда откроется - неясно. На странице говорится, что сайт закрыт временно, но это может быть надолго: http://domstihov.ru/users/grevvlad - Очень жаль, ведь я уже привык...

"Поэмбук" пока работает: https://poembook.ru/Grev_Vlad, но там нечто типа "мафии", междусобойчики. Кстати, не могу сказать,что совсем уж прям бездарные стишки там можно видеть. Нет, искры таланта заметить можно. Только вот мараться отстоем бабьих помоев - нет уж, увольте...

Есть ещё сайт "Неизвестный гений": https://www.neizvestniy-geniy.ru/users/92797/works/, но меня просто корёжит оттого, какие чудовищные дешёвки там клубятся. - Они всерьёз что-ли себя г"гениессами" считают? В голове не укладывается... Такое похабство невероятное! Там вообще ничего читать невозможно.

Видеть мои работы вы можете также у себя в ленте в ЖЖ, подписавшись на моё сообщество: https://grev-vlad.livejournal.com/ - за 6 лет там подписан аж один человек (усрусы известные любители поэтики). Также можно подписаться на RSS бложика: https://grevvlad3.blogspot.com/

Понятия не имею, читает ли кто-нибудь это вообще, я получил всего 2 (два) сообщения с трогательным, но однотипным признанием: "прочитал всё". Ну, что можно сказать, данке щён)

К сожалению, самка вмиг обнаглела и сразу начала хамить, но это же быдлосрусы, чему ж тут удивляться...

Не здесь

*    *    *

Касаясь твоих рук холодных,

Я думаю, мой друг, о звёздах,

О бездне световой над нами,

О чудесах средь этих звёзд...

Я думаю, мой друг, что вскоре

Мы встретимся с тобою там,

Среди планет и звёзд лазурных,

Средь волшебства незримых сфер...

И ты поймёшь меня однажды,

А я пойму тебя, мой друг.

Не в этом мире и не здесь,

Здесь только прах надежд

И снов забытых холокост...

Нет судьбы печальнее моей...

* * *

Нет судьбы печальнее моей,

Солнца свет оставил мою душу

В мире чёрном без окон и без дверей,

Средь руин и ужасов гнетущих...

И никто спасти меня не в силах,

Отвернулись боги от меня.

Лишь холодная и жуткая могила

Примет бездну чёрного огня...

Холодное мерцанье звёзд

Глава 1

6 апреля

Никто не знает, почему всё это началось. Однако в памяти моей осталась дата - 6 апреля. Отчего-то это важно для меня. Будто это последнее здравое, что я ещё нахожу, некий незыблемый факт. Всё остальное туманно и до невыносимости безысходно...

Да, утром 6 апреля всё это безумие и началось. Я ехал в своём автомобиле, как обычно, на работу, слушал радио, и вдруг прямо передо мной сталкиваются автомобили и начинается всеобщая сумятица. Пока я возился с дверью, чтобы выбраться наружу, к моей машине подбежал какой-то человек и принялся исступлённо колотить в стёкла. Меня поразило выражение его лица, но ещё больше впечатлила гигантская расселина на голове. Даже мозг можно было рассмотреть и я воспользовался случаем. Похоже, у него был разбит череп от сокрушительного удара, однако почему-то он оставался на ногах, хотя по всем правилам медицины он должен находиться в глубокой коме. Это несомненно, - подумал я тогда, только брови вскинув от изумления.

Обыденность происходящего свидетельствовала о том, насколько цепко я был скован социальной матрицей. Все мои мысли были только о работе и я даже не был обеспокоен тем, что творилось вокруг. Всё это казалось незначительной помехой в моей привычной жизни. И когда я открыл дверь и беззлобно оттолкнул человека с рассечённым черепом, это был жест не отчаянья, а обычной деловой спешки. Мне следовало как можно скорее выбраться из заварухи и прибыть в офис вовремя. Иначе будет трудный разговор с начальником, а мои позиции и так были зыбки.

Однако что-то в моём подсознании оценило ситуацию более объективно. Иначе как понять, что в моей руке оказалась монтировка? Я не помнил, как её брал. Более того, я вообще не мог припомнить, чтобы она у меня была. Тем не менее, уже через несколько шагов я стал орудовать этим средством защиты, расчищая себе путь. Меня обнадёживало то, что здесь происходило форменное побоище. Бились всем, что только можно вообразить - бейсбольными битами, сумочками, детскими колясками, кусками автомобилей, булыжниками. Иногда звучали выстрелы, а также всюду раздавались истеричные вопли. Что за безумие? - подумал я, и решил, что происходит какая-то забастовка. Однако я не видел полиции. Что-то было глубоко странное во всём этом. Я впервые начал несколько задумываться о том, так ли уж важно спешить в офис. Нужно было разобраться с этим всем...

Помню тот жуткий миг, когда прямо на меня набросилась старушка лет восьмидесяти и, оскалившись, потянулась своими дёснами к моему горлу. В ужасе я оцепенел и всё всматривался в её бельма, будто в поисках хотя бы одной искры разума. Я категорически отказывался признавать, что старушка - мертва. И все эти ужасные лица вокруг - в действительности лица мертвецов. Это было слишком невероятно, слишком вне реальности. Я не мог этого принять, даже видя лицо смерти прямо перед своими глазами.

И когда уже силы оставляли меня и я был готов погрузиться в забытие, из которого нет возврата, кто-то наотмашь ударил старушку прямо по затылку и грубо оттащил её от меня. А через миг я увидел весёлое лицо с добрыми голубыми глазами. Это был совсем молодой парнишка, вероятно лет шестнадцати. Я не знаю, чему он так радовался, но, возможно, для него это был просто весёлый день, вполне типичный. Суда по его куртке военного лётчика и бритому черепу, это был уличный хулиган, привыкший к подобного рода эксцессам.

- Вот так надо! - крикнул он и рассмеялся. Затем снова начал размахивать битой во все стороны. Головы так и отлетали наотмашь.

Всё-таки мне стало дурно и я погрузился куда-то во мрак. Да уж, весёлое утро...

*    *    *

Затем были долгие блуждания с моим новым знакомым и его товарищами. Поначалу они действительно веселились, но уже вскоре рассвирепели и из их уст стала раздаваться исключительно отборная уличная брань. Затем они стали погибать, один за другим.

Тем не менее, мы упорно пробивались куда-то в центр города, как будто там могло быть лучше. Однако мертвецы были повсюду и в огромных количествах. Нам пришлось забраться в метрополитен и там забаррикадироваться, иначе погибли бы неминуемо все. Только так нам и удалось пережить первую ночь. Ещё не было отчаянья, не было даже особенного беспокойства. Нечто странное, но относительно приемлемое. Утром взойдёт солнце и всё прояснится, - так мне казалось...

Моего друга звали Лис Теренс, - так он назвался, - и он пока ещё не унывал. Это приключение, которое для меня было уж слишком брутальным, казалось ему захватывающим. Он мечтал раздобыть оружие и "как следует вздуть этих чудаков". Я заметил, что их слишком много и что тут должны решать вопрос войска или даже что-нибудь ликвидационное, но Лис только хмыкал. Он жаждал битвы, он был честный воин.

У остальных же были самые мрачные чувства.

Наутро мы с трудом пробились наружу, потеряв половину отряда, и уже немногочисленной горсткой стали блуждать по улицам в поисках кого-нибудь из живых. Но кругом были только лишь мертвяки. Обезображенные, с ужасными лицами, разных полов и возрастов, они ползали и слонялись повсюду, при этом могли неплохо бегать, едва заметив или почуяв кого-нибудь из живых.

Не было никаких военных, не было и вооруженных отрядов. Скорее всего, немногие выжившие просто забаррикадировались и ждали чего-то. Но чего? Чуда не наступило ни в тот день, не наступит оно и никогда...

Глава 2

Один

От горящих машин и повсеместных пожаров над городом зависла чёрная туча сажи и гари. Солнце лишь едва могло пробиться через этот смрад и светлое время суток было сумрачным и тяжёлым. Несмотря на то, что я навсегда запомнил дату начала этого кошмара, я быстро сбился в счёте дней и потому уже не мог точно сказать, какое было число. А сейчас я не уверен уже даже и в месяце...

Мне кажется, прошла вечность с тех пор. Я забыл, когда в последний раз видел своё лицо в зеркале, я не помню, каков на вкус горячий кофе. Вся жизнь отныне заключается лишь в тревожном ожидании исхода. Нет надежды на спасение, но есть слепая вера в то, что что-то изменится и однажды мертвецы обретут покой. Я не очень верю в это, но всё же...

Мой друг Лис погиб всё с той же улыбкой. Кажется, это произошло где-то в середине мая - я не уверен в датах. Мы брели по улице в стандартном режиме, прочёсывая очередной квартал в поисках сохранившейся в супермаркетах еды и, главное, воды. Двое впереди, двое за ними с поклажей и двое замыкающих, постоянно оглядывающиеся. В этот раз я шёл с поклажей, таща две тяжёлые сумки и рюкзак, а рядом со мной шёл Стивен - интеллигентный высокий блондин с неизменно рассудительным голосом. Он высказывал свою теорию феномена воскрешения мёртвых. По его мнению, дело заключалось в магнитном поле, которое влияло на импульсы в мозге. Он считал, что всё это - безумный план военных по "очистке планеты от лишнего населения".

- Включили свои машины, а сами сидят в бункерах и ждут, когда мертвяки сделают своё дело. Вот почему мы до сих пор не встретили ни одного военного...

Это казалось логичным, но, честно говоря, я не очень поклонник папирологических теорий. Однако версия Стивена давала хоть какую-то толику рациональности в этом кошмаре.

И вот так, рассуждая о том и о сём, мы пришли к очень подозрительному объекту, который мне не понравился сразу же. Как всегда, я предложил немедленно уходить, но остальные с мрачным видом направились в чёрное зево разрушенного здания. Я запомнил ещё прощальную улыбку Теренса и подумал, что он сознательно шёл на смерть, потому что происходящее перестало быть весёлым приключением и убило даже его надежды...

Я бросил сумки и шагнул вслед, чтобы что-нибудь сказать, даже руку протянул довольно патетически, но в этот миг чёрная толпа мертвяков стремительно набросилась на группу и мне пришлось срочно убираться. Так и спаслись только мы со Стивеном. А сейчас он ворчит и бьётся головой в мою дверь, ибо стал зомби...

*    *    *

В один из дней я начал вести дневник и в первое время делал довольно подробные записи. Затем стал пропускать дни, а вскоре и забросил вовсе. Время от времени я листаю его, пытаясь воскресить в памяти светлые минуты, но вспоминается лишь рутина - поиск провианта, тяжёлое ожидание рассвета, мрачные разговоры всё о том же. Лис Теренс был единственным, кто ещё мог шутить в подобной ситуации, но остальные просто с угрюмым видом пили виски и старались быть наедине со своими мыслями.

Бункер, который мы оборудовали в качестве долговременной точки проживания, был какой-то заброшенной станцией на краю города. Мы так и не нашли в самом городе никого из живых, - должно быть, спаслись совсем немногие, - но каждый день ожидали встречи с кем-нибудь ещё. Наши рейды в город были почти ежедневными и - смертельно опасными. Мы быстро выработали тактику прохождения по опасной местности, но это стоило нам нескольких жизней. Мы установили круглосуточную бесперебойную радиосвязь и с трепетом ожидали сигнала, но нам не удалось найти живых хотя бы в эфире. Насколько серьёзна и масштабна ситуация, мы себе не представляли, хотя мысль о последних выживших была, признаться, очень волнующей.

И вот я остался один.

Что случилось с Стивеном? В точности не знаю, но могу предположить, что на него попали капли крови от мертвецов и он стал одним из них. Трансформация происходит быстро, но всегда есть время опередить ситуацию. Обычно это бывает пуля в лоб, но я не мог это сделать с кем-либо из своих товарищей. Я просто вытолкал Стивена за дверь в коридор и теперь мрачно слушаю его удары головой. Я пытаюсь с ним поговорить, ведь он интеллектуал, но, кажется, он прекратил это дело совсем. Он вроде бы замирает и прислушивается к моему голосу, даже что-то ворчит, но затем снова принимается биться головой.

Мне нет нужды убивать Стивена - из бункера можно выбраться несколькими путями, в том числе по лестнице наверх через люк. Там есть небольшая терраса, куда зомби забраться не могут, и там я любил бывать в звёздные ночи, любуясь холодным блеском далёких светил. Какое им дело до судьбы человечества? Они и не знают о нём...

- Вот исчезнет всё, вот исчезнет мир - и что изменится? Никто и слезинки не прольёт...

Космос велик. Велик и бездонен. И он совершенно глух к мольбам или триумфам. Какое ему дело до мытарств или веселий всякого рода протоплазмы на одной из бесчисленных планет? В бесконечном холоде вселенной лишь ревут гигантские квазары и сливаются сверхмассивные чёрные дыры, чтобы однажды поглотить всё вещество вселенной и прекратить всё раз и навсегда. И это есть план творенья?..

Глава 3

Рейд

Запасы мои уменьшались с каждым днём. Хуже всего дело обстояло с водой - её всегда не хватало. Если учесть, что организму ежедневно требуется минимум два литра воды, то только для одного человека было нужно 15 литров в неделю. Без еды ж можно обойтись легко - неделю или две.

Неподалёку протекала река, и то и дело возникали мысли о способах очистки воды. Однако эта идея мне казалась безумной - я не представлял себе, как в кустарных условиях можно добывать большое количество питьевой воды на основе речной, не имея даже специальных фильтров. Экспериментировать же с кипячением и тому подобной ерундой я не намеревался. Рано или поздно мне придётся отправиться за водой одному - это я понимал...

В моём распоряжении было много оружия, в том числе мощные дробовики. Вот только опыт показал, что при близком столкновении есть риск соприкосновения в виде укуса или попадания брызг крови в глаза. Всегда это приводило лишь к одному - к скорой трансформации. Я видел это не один раз.

Самый лучший способ был в быстром беге, ибо мертвецы в скорости всегда уступали. Многие из них были сильно искалечены, они даже ползать не могли, а бегуны часто проваливались в канализационные люки и блуждали там, пугая мирных крыс.

Для защиты от укусов отлично годилось снаряжение хоккейного вратаря, ибо там мало за что можно укусить. Ещё не родился такой мертвец, который мог бы прокусить пластик, поэтому на данный метод можно было легко положится. Если бы не один минус - бегать в таком снаряжении было очень трудно. Поэтому приходилось выбирать - либо идти налегке, либо снарядиться и тогда сталкиваться уже с врагом в потасовке. Но у меня просто не было на это сил...

Я решил надеть хоккейную маску - защитить хотя бы лицо, но в остальном полагаться лишь на скорость своих ног.

Съев энергетический батончик и выпив последнюю воду, я взобрался на террасу и оттуда уже спустился вниз, чтобы направиться в город. Что ждём меня там?..

*    *    *

Всякий раз было это чувство, словно тысячи глаз наблюдают из всех тёмных проёмов за мною. Они следят за каждым моим шагом и крадутся, крадутся следом...

Я шёл быстрым шагом по известному пути, намереваясь найти в старом супермаркете ещё немного воды. Мы уже вывезли оттуда тачками целую тонну, должно быть, но там были складские помещения и наверняка ещё много бутылок с питьевой водой. На несколько дней мне хватило бы хотя бы двух литровых бутылок. С ними я могу без труда бежать до самого дома.

Дом!

Меня вдруг обдало тёплой волною, будто холодный бункер с шатающимся там в коридорах зомби был самым уютным местом на земле! Мне вдруг захотелось срочно вернуться туда и, чёрт побери, просто нормально поговорить с Стивеном, он же всё-таки не чужой человек. Ну, не вполне человек, но всё же...

Я даже остановился, замер как вкопанный. Я оглянулся назад. Но вернуться я не мог...

Вздохнув, быстро зашагал далее, проворно обходя сгоревшие машины и разломанные киоски. Порой я пытался представить, что именно здесь произошло, но, думаю, везде было примерно одинаково - так же, как я сам это видел в то страшное утро 6 апреля. Это было так давно и всё же столь ярко в памяти, столь пугающе!

Вот и миновали разгромленные кварталы. Прямо передо мной предстала громада кафедрального собора. Супермаркет располагался неподалёку, но сейчас я остановился и с изумлением стал вглядываться в верхние ярусы древнего здания.

Где-то там мерцал огонёк лампады...

Глава 4

Святые наставленья

Все мысли о добыче пропитания улетучились тотчас. Никогда я не был религиозным, но сейчас я был готов поверить в любое чудо, в любую басню о спасении.

Я забежал в собор и, несясь по лестнице наверх, быстро в уме перебирал свои грехи. Странно, но я не находил ничего, что можно было бы расценить греховным. Убивал ли? Ну да, но они и так были мертвы...

Размышляя в том же духе, предстал перед небольшой каморкой. Дверь была приоткрыта. Я вошёл.

За столом сидел довольно грузный индивид и делал вид, будто полон благочестья.

- Кто ты, странник? - сказал он.

Я осмотрелся. Вряд ли у него есть запасы воды. Тяжёлый винный запах витал повсюду.

- Как жизнь? - спросил я, будто не услышав его вопроса.

- Ты сбился с пути? Ты ищешь верный путь?

- Вовсе нет. Я прекрасно знаю свой путь.

- Присядь.

- Нет, я на минутку только. Спешу!

Он открыл было рот, но я быстро перебил:

- Прислуживать тебе тут и таскать жратву я не буду. Всякую чепуху выслушивать также желания не имею. Я не вижу в этом интеллектуального смысла.

- Но тебе нужно наставленье!

Я задумался. Это ещё что за чушь?

- Что это за чушь? - спросил я. - Что-то типа мудрости?

- О, это очень интересно! Вот послушай...

Я дал ему пять минут. Чёрт его знает, возможно что-то дельное он мне скажет, хотя веры ему особой не было, конечно. Странно, что он вообще выжил - мне показалось, что это была ошибка, учитывая то, сколько хороших людей погибло...

*    *    *

Я выслушал его наставленья и счёл их тупыми и бессмысленными. В этом даже не было поэтики, ничего такого, что могло бы сублимировать дух. Да о чём речь вообще, этот "светоч истины" и слов-то таких не знает...

- Ну, в общем, всё ясно, - сказал я. - Вообще не интересно.

Я уже почти вырвался, как светоч вдруг судорожно схватил меня обеими руками, рухнул на колени и жадно открыл рот.

- Э, руки убери! - возмутился я.

Затем двинул ему коленом в слюнявый рот и рванул прочь. Какая мерзость! Поверить не могу, что такое вообще бывает...

Ошеломлённый этим, так сказать, эпизодом шёл на полной скорости к супермаркету. Если я не успею до сумерек - то пропал. В темноте мертвяки меня настигнут вмиг...

Включил фонарик и перешёл на бег. Вот и чёрное зево входа.

Забежал внутрь пулей. Если бы задумался хоть на миг - не зашёл бы ни за что. Но мне удалось опередить мысль...

Быстро хватал всё, что попадалось под руку. Мне нужна была только вода. Сладкие напитки отбрасывал в сторону. Сунул в карманы пару энергетиков - понадобятся мне на обратном пути.

Где-то поблизости прозвучал рык, но я и на этот раз опередил мысль и не позволил себе струхнуть.

Где же вода?!.

Сунул несколько банок в карманы, уже не разглядывая. Флаконы с водой так и не нашёл.

Уже развернувшись, я с ужасом увидел, что выход на улицу практически забит толпой мертвецов. Как быстро они настигли меня...

Глава 5

Зомби и звёзды

Как ни странно, я был почти спокоен. В любой миг я был готов выхватить револьвер и пустить себе пулю в висок. Излишне говорить, что я не хотел превращаться в это жуткое существо...

Выйти на улицу я уже не мог.

Не следовало сюда заходить! - бесновалась мысль в своём вечном бабьем резонерстве. Скоро это всё прекратится...

Бросая свет фонарика во все стороны, я увидел какую-то дверь и бросился туда. Зомби были уже совсем рядом, я чувствовал их вонь.

Едва закрыл за собой дверь, как тотчас в неё начали ломиться. Быстро придвинув к двери железный стеллаж, я мог быть спокоен - эту преграду им никогда не сдвинуть.

В свете фонарика осмотрелся. Это было небольшое подсобное помещение, вероятно, для обслуживающего персонала. Здесь не было ни воды, ни продуктов. Вся моя добыча - это несколько банок напитков в карманах моей куртки.

И ради этого я оставил свой дом. Боже мой!..

Сама мысль о бункере была невыносимой. Я так беспечно оставил свой приют, где по крайней мере у меня было звёздное небо в ясные ночи, да туповатый друг за дверью. Немного, но всё же!..

И теперь я оказался в западне, в которую загнал себя сам. Были ли у меня варианты? Кроме попытки выпарить речную воду - никаких. Возможно, следовало попытаться.

Я уселся на стул и выключил фонарик. Мне нужно было собраться с мыслями.

*    *    *

Мертвяки за дверью уже не рычали. Они ревели сотнями глоток. Звучит это очень жутко, должен сказать...

Пытаясь не вслушиваться в этот кошмар, дрожащими руками спешу записать вам мою историю. Прочтёт ли это кто-нибудь?..

У меня осталась последняя батарея для фонарика - примерно двадцать минут света. Я должен успеть дописать. Возможно, я что-то упустил?

Ах да, с чего всё началось. Мне так и не удалось выяснить. Было похоже на эпидемию. Как будто бы мертвецы вырвались из неведомых обиталищ и столкнулись с миром живых. Никто не был готов к подобному, вы понимаете. Если это некий план, то он сработал легко. Великое очищение свершилось. На всё потребовалось примерно два месяца. И нет больше людей...

А быть может, это и к лучшему. Ну, какая жизнь была бы у меня? Жизнь лишённая смысла и даже каких-нибудь убогих "наставлений". Меня не интересовало ничего, я лишь тратил своё время. Только благодаря зомби я впервые увидел звёздное небо. И это единственное, что я хотел бы увидеть перед смертью.

Но ведь звёздное небо - оно во мне... Это так прекрасно.

Слезы текут потоком, но я счастлив и умиротворён. Я благословляю всех зомби, в смысле - всех мёртвых зомби. Так просто и наивно они указали мне истинный путь.

А сейчас я выключу фонарик и оставлю бессмысленный мир живых...

Никто не спасётся

Глава 1

Некая тварь

- Предлагаю тост, - объявил барон фон Шпухельмайер, слегка приподнявшись за столом. - Желаю, чтобы все!

Он опрокинул стакан бормотухи и жадно выхлебал. После сего действа рухнул обратно.

Все переглянулись и начали цедить свои напитки. Праздник был скучным, но я ждал сюрпризов. Барон, пригласивший всех нас, обещал "как следует позабавиться". Что он мог иметь в виду - вот в чём вопрос?..

Справа от меня сидела некрасивая потрёпанная барышня, явно немка, и я в виде извращённой шутки делал ей самые изысканные комплименты, какие только мог вообразить. На данный момент это было самым забавным, что происходило за столом.

- Так в чём же номер? - вопросил я. - Вы обещали некие уморительные шутки, не так ли?

Барон судорожно захрюкал. Это, я так понимаю, был знаменитый смех по-немецки. 

Отсмеявшись, а точнее, отхрюкавшись, почтенный барон фон Шпухельмайер заверил нас:

- Вам БУДЕТ смешно! Не зря же я потратил столько денег, в конце концов.

- Кто же нас будет развлекать? - спросил некто Оберхольц.

- А вот он, - беспечно сказал барон и махнул рукой куда-то в сторону.

Мы тотчас уставились туда. Возле бархатной занавески торжественно стоял африканец в форме армии конфедератов.

Барон взмахнул рукой, африканец тотчас же резким жестом отдёрнул занавеску и мы увидели... мы увидели... Скажем так, мы определённо нечто увидели. Это было самое гротескное существо, какое только мог бы вообразить горячечный ум сюрреалиста. Багровый кусок мяса со скрюченными конечностями, некое подобие головы и длинные волосы там и сям.

Кто-то издал возглас ужаса и рухнул без чувств. Все начали возиться с озабоченным видом.

- Где вы раздобыли это, милейший? - с изумлением вопросил Фукиндор Блюхенмайстер. - И, собственно говоря, ЧТО это?

Барон сердито замахал руками будто отбиваясь от сложнейших философских вопросов, и почему-то заорал этим пронзительным гуннским визгом:

- Так и знал, что зазря потратил столько денег! Этот чёртов Шпильзухен!

Как выяснилось из воплей потерпевшего, ему что-то преподали в приехавшем откуда-то издалека цирке. Мол, нечто за гранью, нечто забавное весьма. А оказалось... то, что оказалось.

- И что же теперь с этим делать? - сокрушался барон.

Мы ему, конечно, сочувствовали, насколько возможно это выразить без злорадства.

А наутро я и вовсе позабыл об этой идиотской истории.

*    *    *

Наверное, я бы о ней и не вспомнил до конца дней своих, если бы не странная кончина барона, приключившаяся в ту же ночь. Читая утреннюю газету, я просто глазам поверить не мог. "Растоптан... растерзан... клочья плоти... лужа жира...". Но как же так? Вчера ещё только так смешно забавлялись, мило ведя беседы за изысканнейшей трапезою, в кругу любезных и почтенных дам и господ. И вот теперь... Какая потеря!

- Это такая потеря, такая потеря..., - бормотал я, спускаясь по лестнице, как вдруг столкнулся в дверях с бухгалтером Шпульхом-Бляймстером.

Я едва сдержал хохот, настолько скорбную гримасу он состроил. 

- Сильно переигрываете, приятель, - сказал я. - И да, я в курсе! ТАКАЯ потеря!

Вот тогда он действительно огорчился, хотел ведь первым сообщить. Естественно, я не мог позволить ему такой блажи. Вот уж дудки, такое бывает только раз в жизни!

Теперь мы вместе бежали по улице, выискивая жертв, на которых можно было бы обрушить чудовищное известье. Пару раз мне повезло, моему приятелю - ни разу.

Когда мы подбегали к особняку барона фон Шпухельмайера, у нас уже сложилась цельная картина происшедшего, во всех жутких и кошмарных деталях. Вот только, что же произошло на самом деле, мы сами толком и не знали...

Здесь уже собралась толпа, и у них у всех были, конечно же, версии. 

- Ему прокусили горло! - причал один.

- Задушен подушкой, изувечен! - верещал другой.

Фантазии про шпильки, иглы, хлороформ, таинственных ниндзя и ассасинов. У меня версия была куда как изысканней.

Тем не менее, едва заметив полицейского, мы облепили его вмиг, будто мухи медовый пудинг.

Мы жаждали удовлетворения нашего естественного любопытства. Во что бы то ни стало, любой ценою!

Полицейский не в шутку перепугался и начал что-то мямлить про несчастный случай, и это было очень рискованно с его стороны...

Наконец, мы выяснили, что же произошло. Барон неким странным образом умудрился расшибиться насмерть, а существо, которое все называли  просто ОНО, таинственным образом исчезло. Однако был некий след - полоска зловонной жидкости, ведущей к окну. Следует полагать, через это самое окно ОНО и удрало. Что же именно это было, нен знал никто, в том числе и клоуны цирка, продавшие это самое нечто барону, обещав забаву до краёв. Что ж, трюк, можно сказать, удался...

Однако наша история на этом только начинается.

Глава 2

Шавайна

Наш городок - Анхаузен-Спандерблаа - не часто потрясают события масштабного характера. Несколько войн, которые мы, как всегда, проиграли, разного рода деспотии, поборы, эпидемии, - словом, ничего особенного. Мы были как все в этой стране, в которой, как говорится, лишь две беды - сифилис и пивной алкоголизм. 

И вот теперь такое...

Этот экстравагантный случай быстро стал известен по всей стране. Постоянные встречи, газетные заметки, упоминания в новейших книгах - это было неожиданно для нашего города, но кое-кто быстро смекнул, что на этом можно неплохо заработать. Открылись дома для приёма постояльцев, появились заведения с фирменными блюдами (куски чего-то там с фруктами), а также местное пиво "Жбан не пойми чего". Словом, дело шло своим чередом, почти каждый был заинтересован в том, чтобы помнили об "этой пакости" как можно дольше. Не исключено, что я вообще был единственным, кто пытался найти рациональное зерно в этом эксцессе, который и впрямь был лично мне, например, непонятен. Это существо... ОНО захватило мой разум!

Единственный, с кем я делился своими соображениями, был местный архивариус Торблюм Грюзенберг. Он собирал все газетные заметки об этом деле и сам пытался свести одно с другим, доискавшись до смысла. По его версии, "странная пакость" первоначально появилась в одном из селений в окрестностях города, - возможно, в Криминг-Хольце, либо в Плямкин-Брешце, - однако никому из крестьян не принадлежала, то есть не была их продуктом, так сказать. Затем это существо купили агенты цирка, всегда ищущие диковинки в наших пьяных селеньях, однако в цирке тварь не прижилась - уж очень жуткая на вид. Вот тогда пьяные клоуны и решили, "шутки ради", продать её богатому барону, ну а он уже похвастал перед нами. За что и поплатился...

Архивариус ни на миг не сомневался, что эта сущность - не из нашего мира. И вообще, "с ней шутки плохи". Он намекал на нечто похожее в Хряккенберге, где непонятного происхождения тварь выросла до размеров коровы и пожрала там полгорода, включая бургомистра. Произошло в это в 1442 году (см. Фюрц-Стинкендер, "Рыскающий монстр").

А затем появилась ОНА, столь непохожая на ОНО...

ОНА.. Никто не знал её имени, кто она и откуда. Она назвала себя так: Шавайна. Кто видел её хоть раз, тотчас терял покой. Она была невообразимо прекрасна. Брюнетка с выпуклым затылком и чёрными глазами навыкате, очень узкий лоб и гортанный каркающий голос - она представляла собой эталон германской красоты. Всегда в чёрном платье до самой земли, она будто скользила по поверхности, лишь едва шевеля крупом. Её коричневая кожа была изумительна, а густые соединяющиеся брови не оставили бы равнодушным ни одного художника в Западной Европе. Больше всего на свете она любила шнапс и кровавую колбасу*. 

А ещё она играла на мандолине и плясала. Это было так завораживающе, что приезжали специально из дальних стран, чтобы узреть сие. Как удивительно, что про ту тварь, замешанную в дело гибели барона, совсем позабыли. Но, чёрт побери, кто же ОНА?..

Тут была какая-то связь. Не могло не быть. Архивариус только качал своей плешивой головой и бормотал о том, что город проклят, и нет спасения... 

- Нас всех сожрут. Многих из нас...

Я ушам своим не верил.  Бодрее, приятель! Мы ещё зададим им жару! Кстати, а кому?..

Ещё одна загадка. 

*    *    *

Шавайна очаровала всё мужское население города. Непостижимая, безголосая, скрывающая глаза за веками и будто плывущая над землёй в длинном этом чёрном плате - в этом было нечто жутковатое и ирреальное...

Несколько раз я пытался перекинуться с ней словечком, но она не удосуживала меня своим взглядом. Возможно, это был инстинкт германки, любящей лишь тупую злобность, я же был галантен и предполагал тактические манёвры в этом странном, совершенно тёмном деле.

Мне было почти интересно, кому же она отдаст предпочтение. И это оказался Фриц Дуппельхорст - грубый, невежественный малый, но при деньгах и всегда пьяный. В сущности, идеал всякой германской женщины, и я порой сожалел, что так далёк от него и довольствуюсь лишь своими мечтами о гармонии и красоте. Взгляд выпученных глаз Шавайны был явно не для меня.

Фриц лежал у её ног. И скулил, перебирая ножками, как собачка. Вот оно, простое семейное счастье, которого я не знал!

Шавайна и Фриц с тех пор были неразлучны. Точнее, Фриц бегал повсюду за Шавайной, будто привязанный. Ему и впрямь на четвереньках было бы удобней, но всё-таки он сдерживал себя в рамках приличия. Наш гемютный городок и так уже многого натерпелся.

Прошло месяца два и вдруг Фриц, представьте себе, отправляется прямо в гуннский рай, причём без всяких на то оснований. Он не болел, ежедневно выпивал пять литров пива и наверняка был достаточно груб с Шавайной, чтобы удовлетворять её инстинкты, и тут на тебе оказия - врыв котла! Я даже всхохотнул, представив эту сцену.

Шавайна, разумеется, горевала недолго. Следующим её мужем стал старший брат Фрица - Клаус. Это был человек весьма недалёкого ума, а  потому также подходил идеально. Главное в том, что деньги у Клауса водились, а значит Шавайна могла блистать на публике, иногда давая свои удивительные представления. Я так и не мог отделаться от  мыслей, что она не вполне реальна, либо просто пускает нам пыль в глаза. Слушать же болтовню архивариуса стало просто страшно...

*    *    *

Никогда не забуду тот день, когда увидел, наконец, взгляд Шавайны. Она отправила уже в вечный полёт своего второго мужа Клауса ("улетел и не вернулся") и подыскивала, должно быть, новую жертву. Разве мог я подумать, что взгляд её падёт на меня?...

помню, я возвращался из библиотеки, где мы с архивариусом, как обычно, воодушевлённо запугивали друг друга (должен признать, Грюзенберг не давал мне ни одного шанса, уж очень он был апокалиптичен), и вот увидел вдруг Шавайну, которая двигалась - или плыла - прямо на меня. И смотрела на меня в упор, при этом почему-то улыбаясь или, быть может, скалясь. Я так и оцепенел в наваждении...

Голос, однако, у неё был вполне обычный, картаво-каркающий. Говорила она о самых обыденных вещах, о пиве, о колбасе, о том, что ждёт каждого из нас в конце пути, о знамениях и о странных существах, рыскающих в полнолунье по лесу Хааскоркен. Она говорила и говорила, а я как будто погружался в дремоту, в кошмар...

В полуобморочном состоянии я обнаружил себя, когда мы уже вошли в её дом. Кто-то ловко повёл меня к дивану и усадил на мягкие пуховики. Через несколько минут я забылся в дурмане, а когда пришёл в себя, на моих коленях уже сидела Шавайна, пытаясь засунуть свои длинный язык в мой рот. Могло быть и хуже, если так подумать, но к этому я тоже не был готов. Могу себя представить лицо архивариуса этим утром, если бы я ему сказал, что в моём рту будет язык Шавайны уже на закате этого дня!

Что-то беспокоило меня в этом, что-то было неправильно. Я галантно вскочил и попытался что-то объяснить. Боюсь, что я нёс какую-то околесицу, но я и вправду был не в себе. Шавайна смотрела на меня сквозь прищуренные веки, коварно осклабившись.  

Увидев накрытый стол, я предложил Шавайне шнапса.

- Вот так бы сразу! - воскликнула она, гортанно рассмеявшись. - Я уж думала, ты не догадаешься!

Я протянул ей стакан шнапса. Она тотчас принялась жадно пить, затем громко отрыгнула, приподнялась и довольно громко пукнула.

Знаменитые на весь мир немецкие манеры. Я слыл тут хамом. Всё никак не мог уяснить себе простые норма германского этикета: в качестве благодарности за трапезу нужно громко отрыгнуть, а ещё лучше - пукнуть. Это есть лучшее выражение благодарности.

Весь вечер пили. Один раз я даже смог негромко рыгнуть. Потом снова забавы с языком.

*    *    *

Не скрою, лицо архивариуса стоило того, чтобы на него посмотреть, когда я во всех подробностях расписал ему свой роман с Шавайной. И то ли ещё будет!

- Несчастный олух ты! - воскликнул патетически Грюзенберг и почему-то заплакал.

Чего-то в этом грязном деле я не понимал...

Я тихо ушёл, подумав, что, наверное, мне больше не надо приходить. И, честно говоря, я стал немного уставать от загадок, от этого наваждения.

И ещё кое-что беспокоило меня. Этот странный запах, который исходил от Шавайны. Запах будто бы из змеиной клетки. Кто же она, чёрт её побери?..

В сумерках я, вне зависимости от моего пути, оказывался в её логове. Мне казалось, будто моей волей кто-то управляет, в своих снах я видел кошмарную тварь, которая атаковала меня, врываясь в разум с оглушительным и пронзительным воем. Противостоять я ей не мог и убежать не мог также, и этот кошмар продолжался нескончаемое число раз...

Я стал отмечать в календаре дни романа с этим существом. Думаю, это продлится не больше трёх месяцев, и мне оставалось совсем немного.

- Тебя что-то беспокоит, сын мой? - спросил меня священник, заприметив меня в церкви. Он, конечно, жаждал выведать все грязные детали этого дела, но терять мне было нечего и я решил рассказать всё без утайки.

- Мне осталось немного, - сказал я. - Вам, конечно, тоже.

- Но я тут причём? - испуганно воскликнул священник. Мне показалось, что даже с возмущением, будто бы и не за что.

- Вам следует бояться и переживать по этому поводу, - заверил я. - Это страшно - то, что с вами произойдёт. Страшнее, чем вы думаете.

- Прекрати! - завизжал священник и убежал. 

Но бутылка кагора не спасёт его. Вообще никто не спасётся...


__________

Прим. авт.

* Национальное немецкое лакомство со времён гуннского порабощения. Полусырой, с кровью, сильно проперчённый свиной фарш, заправленный в свиные же кишки. Как и йодль (горловое тирольское пение) и германский тип государственного правления, является гуннским наследием. Только после столетия гуннского рабства, германцы из совершенно дикого племени кельтских изгоев (свевов) впервые обзавелись представлением о государственности.

См. Аполлон Кузьмин, "Одоакр и Теодорих" ("...дело в том, что "гуннами" называлось одно из крупнейших фризских племен. Сама Фрисландия нередко называлась Гунналандией по имени этого племени. Об этом специально писал в начале нашего столетия английский ученый Т.Шор в книге "Происхождение англо-саксонского народа" (Лондон, 1906). Многочисленные северные имена типа Гуннар, Гуннобад, Гундерих, Гуннильда, просто Гун или Хун - это в конечном счете фризские имена, восходящие к племенному названию. В еще более отдаленной перспективе племенное название может восходить к уральскому населению, проникшему в Северную Европу еще с эпохи неолита. А в уральских языках "гун" или "хун" означает "муж", "человек"")